За этот отрезок времени, между 1850 и 1860 годами, в Австралии произошли немаловажные события.
Все мы немало наслышаны о «золотой лихорадке» в Калифорнии. Однако о том, что в то время происходило на юге Австралии, нам на уроках истории не рассказывали, и поэтому мы не в курсе дела. А происходили там события отнюдь не безынтересные и весьма значительные для всей страны.
В январе 1851 года после восемнадцатилетней отлучки вернулся из Соединённых Штатов на родину в Новый Южный Уэльс некто Э. Харгревс. Приехал он с Калифорнийских золотых копей и потому пребывал в характерном для тех мест нервозном состоянии «золотой лихорадки». Не обладая никакими геологическими познаниями, он вообразил, что поскольку холмы Нового Южного Уэльса удивительно напоминают «золотоносный» ландшафт Калифорнии, то и в австралийской земле должно лежать золото. И, не обращая внимания на всеобщее недоверие и насмешки, он нанял опытного про— водника из аборигенов (который, кстати, тоже нисколько не верил во всю эту затею) и отправился вместе с ним искать золото. Дойдя до притока реки Маккуори, Харгревс заявил, что золото должно лежать здесь, прямо у них под ногами. Накопав земли и насыпав её в сито, он промыл породу в близлежащем бочажке и закричал:
«Вот же оно! Запомни, этот день станет знаменательным в истории Нового Южного Уэльса! Меня сделают бароном, тебя — дворянином, а из моей старой лошади посмертно сделают чучело, которое в стеклянном ящике будет выставлено в Британском музее!»
15 мая 1851 года сообщение об этом сенсационном открытии появилось в утренней газете «Sydney Morning Herald». Сейчас же весь город охватила «золотая лихорадка». Повторилось все то же самое, что было в Америке: государственные служащие, рабочие различных фирм и фабрик — все побросали свою работу и ринулись сломя голову в поисках удачи. Цены на продовольственные товары стали повышаться с каждым днём. Многие магазины перешли на торговлю снаряжением для золотоискателей: калифорнийскими широкополыми шляпами, кирками, ситами.
В августе богатые золотые россыпи были обнаружены возле Балларата, и «золотая лихорадка» переместилась в Мельбурн и Джилонг, из которых вскоре ушло почти все мужское население. В портах качались на волнах неразгруженные суда, потому что все команды во главе с капитанами разбегались на поиски «золота, валявшегося под ногами». Но уже в декабре, когда летняя жара начала становиться все нестерпимей, большинство золотоискателей стало возвращаться назад, не выдержав трудностей и лишений походной жизни. Зато по улицам Мельбурна все чаще фланировали дочки удачливых старателей, разряженные в наимоднейшие платья самых пёстрых рисунков, а солидные матроны, проплывая, оставляли за собой шлейф запахов самых дорогих духов. Сами же золотоискатели, сжимая в руках толстые пачки банкноту кутили в пивных.
Весть об австралийских золотых россыпях быстро облетела весь мир. В Европе начали драться за места на пароходы, отбывающие на новый континент. Австралийцы, которых «золотая лихорадка» в своё время выманила в Калифорнию, слеш— но возвращались на родину , а вместе с ними приехало и много американцев.
Золотоискатели промышляли обычно группами от четырёх до шести человек.